Таши-Галла выглядел смущенным. Он проговорился.

Ощущение было странным. Таши-Галла – двадцатипятилетний ученик, приближенный к Великому магу, даже не догадывался о той особенности дома, где жил вот уже двенадцатую весну. И сколько здесь хранится еще загадок и тайн – не счесть.

Он спускался по каменным ступеням мрачной винтовой лестницы все глубже и глубже и удивлялся про себя: оказывается, подземная часть дома во много раз превосходила по размерам наружную. Лестница была погружена в темноту, но Таши-Галла видел и так: за годы тренировок у него выработалось внутреннее зрение. Он мог различать предметы даже сквозь стены, правда с трудом, но здешние, он это почувствовал, были покрыты каким-то составом, делавшим их непроницаемыми. Впереди шел лама Юнгтун Шераб, одетый в длинный черный балахон.

Вскоре Таши-Галла сообразил, что вокруг стало светлее. Свет проникал непонятно откуда: ни в стенах, ни в потолке не было видно ни единой щели. Впереди показалась дверь, обитая медным листом. Маг не успел коснуться ее, как она бесшумно отворилась, и они прошли через странную комнату с высоким потолком. Вдоль стен полукругом стояли деревянные, искусно выполненные фигуры людей в полный рост. Таши-Галла невольно задержал на них взгляд. Сначала он принял их было за богов свастики, но тут же понял, что ошибся. Фигуры изображали воинов в полном боевом облачении. Бронзовые шлемы покрывали головы, деревянные неподвижные руки сжимали вполне настоящие копья, мечи, алебарды…

Таши-Галла остановился у одного из них. Деревянная статуя была диким, непонятным образом обезображена. Лицо невозможно разобрать: оно было превращено в труху. Правая рука, некогда воздетая над головой и сжимавшая оружие, отсутствовала, отсеченная по локоть. Круглый щит, скрепленный толстыми медными пластинами, был расколот надвое страшным ударом. Ученику было достаточно взгляда, чтобы понять: этот удар был нанесен не мечом и не алебардой.

– Идем, – услышал он голос.

Юнгтун Шераб подошел к стене, прошептал несколько слов на чанг-коре, древнем северном наречии, и монолитная с виду стена легко отъехала в сторону… Таши-Галла невольно заслонил глаза ладонью. Свет, яркий, будто солнце спустилось на землю, брызнул во все стороны, и посреди следующей комнаты, круглой и совершенно пустой, Таши-Галла увидел Шар.

Юнгтун Шераб смотрел на странный предмет благоговейно, точно на снизошедшее божество.

– Много лет назад мой прадед нашел его высоко в горах, – медленно проговорил маг. – Его оставили могущественные боги, которые когда-то там обитали.

Таши-Галла обошел Шар вокруг. Ему почему-то очень захотелось дотронуться до него, но он поборол искушение.

– А я думал, что довольно хорошо изучил бонский Канджур, – сказал он. – Но я и не подозревал…

– Что ты не подозревал?

– Гм… Я просто не встречал упоминания об этом Шаре. А ведь в Священной Книге сказано обо всех богах.

– Не обо всех. Только о тех, кто имеет отношение к Бон-по. А этот Шар – что-то совершенно другое.

– Но вы поклоняетесь ему.

– Да. Потому что я тоже не имею отношения к Бон-по. Как и мы все. И ты в том числе.

Юнгтун Шераб, не отрываясь и не мигая, смотрел внутрь Шара, и тот, казалось, отвечал ему незримым током мыслей.

– Мой прадед был одним из Десяти Верховных Лам. Ему не было равных в Черном учении. Но Шар… Он перевернул всю его жизнь. Они сразу потянулись друг к другу. Видишь, как Шар пульсирует, будто дышит? Он делает так, когда ощущает рядом того, кого может принять. Прадеда он принял в одно мгновение – и подарил ему могущество… Моему прадеду открылась вдруг истина: служить надо подлинной силе – той, которой обладает Темная сторона…

– Значит, вы обманывали меня, Учитель, – тихо проговорил Таши-Галла. – Вы не Бон-по. Вообще-то я давно это подозревал.

– Да? – с интересом спросил маг. – И что тебя натолкнуло на эту мысль?

– Не знаю. Ничто конкретно, но… Я не чувствовал в вас настоящей веры. Вы не верили – и в то же время были подвержены какой-то очень сильной страсти. Однако я не мог определить ее источник.

– Ну что ж, – спокойно сказал Маг. – Это еще раз доказывает, что я не ошибался в тебе.

– И вы стали служить Шару? – робко спросил Чонг. Таши-Галла вздохнул.

– Я говорил тебе, мальчик: Зло очень притягательно. Оно гораздо ярче и разнообразнее, чем Добро. Иначе оно просто не могло бы существовать. Иногда оно принимает самые неожиданные формы.

– А Шар – он был порождением Зла?

Учитель с сомнением покачал головой:

– Не думаю. Мне кажется, он был лишь инструментом. А уж несет ли он в себе Зло или Добро, зависит от рук, в которые он попадает. А что касается Юнгтуна Шераба… Я давно подозревал, что его собственная сила была ограниченна. Он обладал гениальным умом, хитростью и огромным честолюбием. И все же он был слаб… И мучительно искал источник, откуда мог бы черпать силы. Но это только мои догадки. Наставник был скрытным человеком. Даже решив сделать меня своим преемником, он все равно не открыл мне всей правды.

– Но ведь вы ушли от него.

– Ушел, – подтвердил Таши-Галла. – Однако перед тем пробыл в его доме еще два года. Но чем больше я там находился и чем больше общался с Шаром, тем крепче становилась моя уверенность, что путь выбран неправильно. Шар засасывал меня. Еще чуть-чуть, и я перестал бы владеть собой. Мне отдавали бы приказы – и я бы выполнял их, не задумываясь.

Иногда Юнгтун Шераб меня восхищал. Как бы это тебе объяснить… Восхищал своей чистотой. Он был порождением Черных сил, плоть от плоти их, и отдавал им себя без остатка. В нем не было полутонов. В любом человеке существует рядом темное и светлое – инь и ян. В моем наставнике светлое начало было искоренено. Наверное, поэтому он и не стал Бон-по.

– Как это? – удивился Чонг, для которого Черная религия была воплощением Зла.

– Я думаю, он втайне презирал Бон – за уход от постулатов Черной веры. Некоторые школы буддизма имеют много общего с реформированной Бон… Это Юнгтуна Шераба не устраивало. Он хотел идти дальше. Туда, где нет ничего, кроме мрака.

Чонг поежился, будто от холода.

– Страшно. Ничего, кроме мрака… Даже думать об этом не хочется!

Таши-Галла покинул дом черного мага на рассвете, когда солнце, еще не показав свой лик над хребтом Алу, робко брызнуло розовой краской на центральный пик, издалека похожий на очертания гигантской фигуры в монашеской хламиде. Там, у подножия горы, находился буддийский монастырь, куда он держал путь. И, несмотря на то что конечная цель его с каждым шагом приближалась, Таши-Галла ясно сознавал, что идет в неизвестность. Еще не было случая, чтобы в монашескую обитель Святой Дхармы принимали ученика черного мага, адепта Бон-по…

Не поздно ли, в который раз спрашивал он себя, и ему представлялись висящие в пространстве весы с двумя полукруглыми чашами, вроде тех, на которых сам не одну сотню раз взвешивал различные субстанции для приготовления магических эликсиров. Черная чаша – белая чаша. Весы кармы. Белая чаша была легка и пуста, черная же, опасно тяжелая, гирей тянула вниз, в третью обитель… И он всерьез боялся, как бы его ноги неожиданно не провалились туда, в темноту, еще до того, как он постучится в ворота монастыря…

И все же он продолжал идти вперед, стараясь ступать спокойно и уверенно. Вскоре низина кончилась, дорога стала взбираться вверх по склону, поросшему тиком. Таши-Галла не раз приходил сюда для медитации. Этот уголок был словно специально создан для самосозерцания и размышлений. С высоких выступов, спрятанных в мрачноватой зелени, открывался божественный вид на холмистую долину, пересеченную рекой.

Таши-Галла почувствовал чужое присутствие за два десятка шагов от того места, где жесткий кустарник разросся особенно густо, образовав идеальное укрытие для того, кто до поры до времени не спешит показываться на глаза. Он подошел почти вплотную и остановился, осознавая, что стоит практически на открытом месте, являясь отличной мишенью для стрелы. Пусть. Одно дело убить ничего не подозревающего человека, беспечно подставившего спину, и совсем другое – увидеть близко его лицо – без тени страха и неуверенности, с ожиданием в глазах: давай, покажи, на что ты способен!